Последний вопрос Немцова: когда российская экономика рухнет?

Два года без перемен

Моя последняя развернутая беседа с Борисом Немцовым состоялась в середине октября 2014-го. Крым уже стал российским, война на востоке Украины полыхала вовсю, против России были введены западные санкции, цены на нефть пошли вниз и достигли $85. Я рассуждал о том, насколько серьезным для экономики может оказаться такое развитие событий, и что будет, если цены на нефть будут двигаться дальше вниз. Общий вывод звучал так: российская экономика является весьма устойчивой, ее главная опора сырьевой экспорт, а поскольку спрос на сырье в мире не снижается, то ждать резкого и глубокого кризиса не следует, валютные резервы Банка России, хотя и поистощились, но позволяли не бояться давления на платежный баланс, связанного с необходимостью для экономики платить по внешнему долгу, постепенная девальвация рубля компенсирует для бюджета снижение нефтяных цен, а фискальные резервы Минфина при проведении политики сдерживания бюджетного дефицита позволяли на какое-то время гарантировать исполнение бюджетных обязательств.

Борису казалось, что шок от падения нефтяных цен и оттока капитала для насквозь прогнившей, коррумпированной, монополизированной, огосударствленной российской экономики окажется настолько сильным, что она неизбежно рухнет.

Увы, сказал я, этого не случится ни при $60, ни даже при $40. Я не хочу и не могу защищать российскую экономическую модель, которая настолько же далека от свободного рынка, как Зимбабве от Монголии. Я не меньше всякого знаю и об уровне коррупции, и о государственном рэкете, и о реальной роли государства во всех его проявлениях в экономике. Это все может резко снизить эффективность экономики, замедлить скорость ее роста, привести к падению жизненного уровня населения, но не может стать причиной краха экономики. Более того, я могу гарантировать, что при сдержанной денежно-бюджетной политике перед властями, как минимум, в течение двух лет не встанет неразрешимых экономических проблем, одним словом, для политической системы кризис будет достаточно мягким.

Через месяц после этого разговора цена нефти упала до $60, еще через месяц случился декабрьский валютный кризис, и Борис, позвонил мне и сказал: Ну, ты видишь! Я же говорил все рушится! Я возразил, что валютный кризис является целиком и полностью рукотворным слишком много ошибок допустило руководство Банка России, но именно поэтому его относительно легко будет преодолеть. Именно это и случилось в последующие недели, и хотя нефть снизилась до $45, никаких серьезных ударов российская экономика не получила.

Через год с небольшим после той дискуссии один из ее участников, спросил у меня: Ну, как, один год из двух уже прошел. Значит, через год экономика рухнет? Увы, ответил я, не рухнет, ни через год, ни через два. Как же так? Ты же давал ей всего два года? Я понял, что именно такой вопрос мне сегодня задал бы и Борис, и пообещал на него ответить не в двух словах, а поподробнее.

Россия не СССР

Экономика, в принципе, бессмертна. Я не могу припомнить в истории человечества за последние пару сотен лет эпизод, когда экономическая жизнь в какой-либо стране полностью остановилась. Даже в самые тяжелые военные годы, люди продолжали работать и производить продукты питания, одежду, обувь, продавать их или обмениваться ими. Да, порою, эта деятельность сильно сжималась в размерах, но &hellip, она не исчезала никогда. Поэтому сама по себе фраза экономика рухнет не вполне корректна. Экономика может упасть на 10% или даже на 20% или даже на 30%, но она не может остановиться.

В ответ на это мне часто приходится слышать: А как же Советский Союз, он же рухнул? Но советская экономика была плановой, то есть основные решения о том, что и сколько производить, кому и по какой цене продавать, принимали чиновники в кабинетах Госплана-Госснаба-Госкомцен-Госкомтруда и т.д. То есть именно они пытались обеспечить равновесное состояние экономики, ее сбалансированность, которая позволяет ей чувствовать себя устойчиво. И к концу 80-х годов эту функцию чиновники больше исполнять не могли. Экономика становилась все более разбалансированной, в ней развивался полномасштабный кризис, главным проявлением которого стал тотальный дефицит и, фактически, повсеместное ведение талонной системы.

В рыночной экономике поддержание равновесия обеспечивается свободой движения цен. Именно поэтому ключевым моментом в переходе от плановой экономики к рыночной является освобождение цен от государственного контроля. Как только этот шаг делается, то в действие вступают рыночные механизмы, которые приводят экономику к равновесному состоянию. Понятно, что переход к свободным ценам является необходимым, но не достаточным шагом, и может получиться, как это было в России в первой половине 90-х, что равновесие экономики поддерживается за счет высокой инфляции.

Советская экономика с начала 1991-го года находилась в настолько разбалансированном состоянии, что привести ее в равновесие усилиями чиновников было уже невозможно. Советское правительство при премьере Павлове попыталось и конфискационную денежную реформу провести, и восстановить директивные методы контроля за деятельностью предприятий, но это не помогало. Радикальное изменение в экономике наступило с января 1992-го, когда правительство Ельцина-Гайдара либерализовало большинство цен и курс рубля, что позволило экономике постепенно начать восстанавливать равновесие.

Равновесие и бедность

Как бы я ни относился к нынешнему политическому режиму в России, не могу не признать, что основа рыночной экономики свободные цены и свободный курс рубля пока не подвергается сомнению, и никаких попыток регулировать в массовом порядке цены или замораживать их властями пока не предпринимались. Точно также пока ничто не угрожает свободе движения курса рубля. А раз российская экономика по своему характеру является рыночной, и равновесие в ней обеспечивается движением цен и движением курса рубля, то она обречена всегда стремиться в кратчайшие сроки вернуться в сбалансированное состояние, из которого ее могут вывести внешние (цены на нефть) или внутренние (решения властей) шоки.

А равновесие российская экономика может найти и при цене нефти в $50, и при цене в $30, и (страшно сказать) при цене в $10. Да, курс доллара в последнем случае может улететь далеко за 100 рублей, а инфляция превысить 20%, возможно, экономика потеряет еще 3-5% ВВП и откатится с сегодняшнего 11-го на 15-е место в мире. Банк России уже начал достаточно активно поддерживать бюджет эмиссионными деньгами (примерно 1% ВВП в 2015 г.), а Минфин давно вышел за пределы неприкосновенного 3%-ного уровня бюджетного дефицита (если принять во внимание все квази-бюджетные расходы, финансируемые за счет ФНБ или Банка России), и это неизбежно будет вести к дальнейшему падению рубля, сохранению высоких темпов инфляции, снижению уровня качества жизни россиян. Но пока даже 30%-ный рост цен в год не представляется реалистичным с 2000 года в мире, если не брать в расчет государства, находившиеся в состоянии войны, было всего 10 стран, позволивших себе инфляцию в 30% в год и выше.

Вряд ли даже такой сценарий можно будет назвать крахом экономики. Тем более что россияне совершенно спокойно проглотили 10%-ное снижение уровня потребления в прошлом году, и, значит, эту политику перекладывания всего бремени кризиса на население российская власть может продолжать.

Пассивные пессимисты

Когда мы говорим о крахе экономики, то мы имеем в виду восприятие положения дел в общественном сознании. В СССР признаком краха экономики стали талоны. Сегодня для кого-то крахом привычной жизни явилось то, что он не смог купить себе новый автомобиль (и таких людей в России в прошлом году было миллиона два с половиной, если считать с членами семей). А для кого-то не является крахом ситуация, когда твои доходы опускаются ниже прожиточного минимума (по данным правительства, таких людей в России больше 22 миллионов человек, их количество увеличилось на 3 миллиона за один год). Можно ли измерить это восприятие краха? Наверное, да. Для этого и существуют социологические опросы. Которые пока не показывают бурю. И ФОМ, и Левада-центр дают примерно одинаковые оценки: половина населения воспринимает текущую экономическую ситуацию, как среднюю (нормальную), а чуть больше трети как плохую.

При этом хорошо видно, что ситуация меняется и достаточно быстро: с мая прошлого года (по данным ФОМа, который проводит ежемесячный опрос на эту тему) соотношение оптимистов и пессимистов, составлявшее почти 2:1, снизилось до 1,15:1. Поскольку никакого света в конце тоннеля пока не видно, а все кризисные явления в экономике в ближайшее время будут только нарастать, то следует ожидать, что количество пессимистов будет постепенно расти. Но, с другой стороны, за тот же 2015-й год оценка населением вероятностей проявлений общественного протеста уменьшилась, то есть пока что экономические проблемы не ощущаются как катастрофа в головах населения, но хорошо видны в холодильниках.

Военно-политическая авантюра на востоке Украины дорого обошлась российской экономике и здесь я имею в виду не столько эффект финансовых санкций, сколько изоляцию России от процесса глобального разделения труда. И этот негативный процесс только усиливается в результате российских контр-санкций против Европы, Америки, Турции, в результате шапкозакидательской кампании по импортозамещению, в которой сгорают как в топке паровоза миллиарды бюджетных рублей. Все это будет вести к технологическому отставанию российской экономики, к еще большей ее зависимости от всего импортного, но это не станет ее коллапсом.

Более того, как и в любой экономике, а в рыночной, особенно, всегда будут находиться предприниматели, у которых жадность побеждает страх. Которые будут готовы рисковать своими деньгами, имуществом и даже свободой для того, чтобы попытаться реализовать свою мечту. Да, сегодня их меньше чем вчера, а вчера было меньше, чем 10-15 лет назад. Но именно поэтому объем инвестиций в российской экономике снижается уже третий год подряд. Возможно, этих людей завтра будет еще меньше, и это означает, что пределом мечтаний для российской экономики в среднесрочной перспективе будет 1%-ный рост.

Несомненно, все это станет катастрофой для России в историческом плане наша страна, также как она пропустила сланцевую революцию в нефтегазодобыче, пропустит прорывы в биотехнологиях и автомобилестроении, в создании искусственного интеллекта и в генной инженерии. Правительственные эксперты будут называть все это термином ловушка среднего уровня доходов, объясняя, что не одни мы такие, что попасть в эту ловушку это норма, а миновать ее или вырваться из нее исключение. А для простых россиян это все выльется в нарастающее, практически, вечное отставание по уровню и качеству жизни не только от наиболее развитых стран, но и от стран Прибалтики и Восточной Европы, которые всего 25 лет назад были с нами рядом.

Вот, таким был бы мой ответ Борису. И сегодня я бы снова ему сказал: Не могу нарисовать сценарий, в котором в течение двух лет случается настолько резкое ухудшение ситуации в экономике, что оно приводит к политическим изменениям в России.

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе Мнения, может не совпадать с мнением редакции.

Похожие новости

Вернуться назад в рубрику: Экономика

Отправьте комментарий on "Последний вопрос Немцова: когда российская экономика рухнет?"

Отправьте комментарий